Форс-мажор в российской экономике

В последние дни было сделано много тревожных экономических заявлений. И делали их не независимые экономисты, которым подобное привычно, а министры и главы банков, отмечает "Дождь".

Почему российские министры делают громкие тревожные экономические заявления, Дмитрий Казнин обсудил с главным экономистом "Альфа банка" Наталией Орловой.

Казнин: Эти заявления, которые в последние дни мы все слышим и читаем, они о чем нам говорят? Такие эмоциональные заявления о том, как все в экономике плохо, которые делает Греф опосредованно, в общем, Улюкаев, да и прямо тоже на этом самом форуме, где и Греф выступал, и представители других банков. О чем это нам говорит, это знак, сигнал нам, гражданам России?

Орлова: Да нет. Мне кажется, был действительно форум, собрались там международные инвесторы, российские инвесторы, представители правительства обсуждать ситуацию. Идет обсуждение того состояния, в котором экономика оказалась. Мы понимаем по цифрам, что на самом деле ситуация действительно достаточно сложная, потому что, с одной стороны, острой фазы кризиса, может, пока еще нет, но экономика явно стагнирует, у нас растут инфляционные риски, у нас достаточно большое давление на валютном курсе, ну и геополитическая ситуация очень напряженная. Поэтому в такой ситуации положительные комментарии и заявления не очень соответствуют реальности.

Казнин: Тем не менее, до этого разные бывали времена, и таких открытых эмоциональных выступлений не было все-таки, когда министр спорит с Думой, когда глава Сбербанка выступает с резкой критикой того, что происходит в экономике. Все-таки для России нынешней это можно считать таким форс-мажором.

Орлова: Я думаю, что здесь эти два соображения. Во-первых, если сделать аналогию с 2009 годом, объем средств, который был в распоряжении правительства и в какой-то степени Центрально банка, он был значительно больше, и потом это был все-таки глобальный кризис. То есть было ощущение, что у нас плохо, ну и у всех плохо. На самом деле, может, у нас было и лучше, чем во многих странах, у нас все-таки был запас макроэкономической прочности. Было ощущение, что достаточно денег, чтобы эти проблемы решить. Я думаю, что была определенная удовлетворенность тем, что мы благодаря стабилизационному фонду эти ресурсы аккумулируем к 2009 году.

Сейчас ситуация, конечно, другая, потому что мы понимаем, что эти ресурсы могут достаточно быстро исчерпаться. На горизонте на самом деле не видно таких простых выходов из текущей ситуации стагнации, то есть нужны значительные структурные изменения, и на это уйдет некоторое время. Это не за год, не за два они будут происходить, то есть фактически у нас не очень много времени.

И второе соображение – если действительно будет происходить какая-то изоляция или разворот в какую-то новую траекторию модели роста, то, конечно, это совершенно новая реальность, и нужно заранее оценить все ее последствия. Мне кажется, такие дискуссии по поводу этого что нужно, если какие-то решение принимать, то четко их оценивать последствия.

Казнин: А когда каждый из нас почувствует на себе то, что происходит в экономике? То есть все-таки какие-то подорожания мяса на 7% или даже на 10% - это для многих не показатель того, что мы в кризисе. Орлова: Мне кажется, что это все-таки очень ощутимо, потому что, во-первых, через курс это ощутимо, я думаю, что абсолютно для всех это ощутимо через инфляцию. Потому что мы до этого жили в ситуации, когда инфляция у нас из года в год как-то замедлялась, иногда не очень радикально, иногда просто была неизменной. Но есть некоторая привычка, а доходы при этом росли. А сейчас, наверное, ситуация будет такая, что доходы расти не будут, а инфляция точно будет высокой.

Люди не придают этому большого значения, но экономически это очень большой вызов, потому что когда люди поймут, что это не на один месяц, они начнут по-другому относиться к своим расходам, что называется, затягивать пояса. И тогда компании смогут это на себе почувствовать и будут жестче относиться к своим расходам.

Казнин: В общем, такие новости сегодня уже приходят. Сегодня новость о том, что в сентябре не было обычного в этом месяце всплеска на рынке недвижимости, там как раз стагнация. И целый ряд других новостей, в том числе о том, что опять хотят разрешить торговлю алкоголя и сигаретами, пивом, как минимум, в ларьках, которое год назад отменили триумфально, снесли эти ларьки, палатки. Был такой удар по малому бизнесу, в том числе, нанесен. Наверное, получается, что ждут реакции граждан России, людей на постепенное пусть даже, тем не менее, ухудшение ситуации.

Орлова: Люди должны эту новую реальность осмыслить и адаптировать к этой реальности новое поведение, потребительское поведение. В каком-то смысле сейчас нужно подождать и увидеть, на каком уровне темп роста потребления стабилизируется. Но с другой стороны, мне кажется, вот мы сейчас с вами обсуждаем поток таких негативных и пугающих комментариев, а на самом деле нужно понимать, что сейчас на рынок свалилось много негативных новостей. Мы видим, что сейчас в США речь идет о повышении ставок, цена на нефть падает, и на Украине ситуация, которая, казалось бы, немножко стабилизируется, а в последние дни там новости нехорошие, и экономический наш фон внутренний не очень хороший.

Сейчас рынок и наше с вами восприятие находится под давлением огромного числа негативных факторов, совершенно не факт, что все тенденции негативные в будущем одинаково плохо проявятся. Может быть, где-то будет улучшение и стабилизация.

Казнин: Ну а стоит ждать сейчас, вы сказали в самом начале о структурных изменениях, стоит этого ждать? Стоит ждать, что кто-то возьмет на себя ответственность, кто-то рискнет?

Орлова: На самом деле это очень сложный вопрос. Потому что он, с одной стороны, краеугольный, с другой стороны, понятно, что все структурные изменения всегда имеют большие политические издержки. Действительно эти решения очень сложные. Вы знаете, что в условиях, когда ситуация и так непростая, дополнительно беспокоить людей многие боятся. Это очень сложный вопрос, он больше политический, нежели экономический.

С точки зрения экономики можно констатировать только одно: что если структурных реформ не будет, то дальнейшая стагнация может длиться достаточно долго. Для того, чтобы из этой ситуации выйти, необходима структурная реформа. Это экономическая диагностика, а дальше дело уже за принятием политических решений.