Видео дня
"Все, кто хотят остаться — останутся": в Фонде гарантирования рассказали, ждать ли новых банков-банкротов
Требование Национального банка Украины об увеличении регуляторного капитала финучреждений до 120 млн грн не должно привести к новым массовым банкротствам. Все банки, которые хотят остаться на рынке, выполнят это условие, а те, которые не смогут, вероятно, начнут самоликвидироваться.
Об этом заявил директор-распорядитель Фонда гарантирования вкладов физических лиц (ФГВФЛ) Константин Ворушилин, передает "Укринформ".
Ниже приводим полный текст его интервью.
— ФГВФЛ приходится отвечать по обязательствам все новых и новых банкротов. В каком состоянии платежеспособность ФГВФЛ?
— Годовые отчисления банков в ФГВФЛ составляют порядка 3,2-3,4 млрд гривен. Этих денег хватает, чтобы отдать проценты по кредитам Министерства финансов и Национального банка. Большая часть выплат по кредитам Минфина отходит на 2027-2029 годы. В этом году Минфину мы заплатим 1,2 млрд грн процентов. И столько же НБУ. Еще погасим перед НБУ тело кредита — это порядка 600 млн гривен. Надеюсь, мы это сделаем за счет денег, которые получим с банков, как кредитор третьей очереди. Эти средства потихонечку собираются: от реализации активов, от обслуживания кредитов. Такая планомерная, нудная, кропотливая работа.
На всякий случай, в бюджете этого года заложена возможность заимствования у государства. Однако наша основная задача — обойтись своими силами. Это не просто, но если не случится каких-то больших катаклизмов, мы с этой задачей справимся. Кроме того, мы уверены в поддержке со стороны Минфина, чтобы обеспечить своевременные выплаты населению.
Читайте: В банкрот Думчева ввели временную администрацию
— Сколько кредитов уже взял ФГВФЛ?
— В этом году мы ничего не взяли. А, вообще, наш долг перед Минфином — 51,6 млрд грн и НБУ — около 10 млрд гривен. Подчеркиваю, эти заимствования нам обходятся 12% и более годовых. Все должны понимать, что это нагрузка не только ФГВФЛ, но и всей банковской системы. В дальнейшем она ляжет на всех заемщиков через удорожание кредитов и так далее. Все это удар по экономике.
— Одалживать, значит, не будете?
— Мы одалживать не хотим. Но сказать, что не будем — я не могу. Будем пытаться обойтись своими силами. Мы, например, совсем не ждали последнюю "троицу": "Хрещатик", "Фидобанк" и "Михайловский", поэтому у нас возник некий дисбаланс в финансах.
— Прогнозируете ли вы новых банкротов в свете постановления 336, согласно которому до 17 июня регуляторный капитал банков должен быть увеличен до 120 млн гривен?
— 120 млн грн — это хороший компромисс и добрый шаг НБУ навстречу маленьким банкам. Из-за этого постановления я не ожидаю больших проблем или новых банкротств. Все, кто хочет остаться на рынке — останутся. Те, кто не вытягивает — надеюсь, потихоньку пойдут в самоликвидацию. Два банка уже приняли решения самостоятельно уйти с рынка. (Речь о "Финанс Банке" и "Инвестиционно-трастовом банке". Они имели проблемы с прозрачностью структуры собственности. — Ред.)
— Сколько собираетесь получить от продажи активов неплатежеспособных банков?
— В этом году мы поставили задачу получить от неплатежеспособных банков порядка 7,5 млрд гривен. В основном, за счет реализации активов. В прошлом году мы реализовали активов на порядка 1 млрд гривен. За первые пять месяцев этого года объем продаж составил также около 1 млрд гривен.
— Какова эффективность недавно созданного консолидированного офиса, через который осуществляется продажа активов?
— Произошел некий спад продаж. Это естественно, потому что люди разбираются в активах. Тем не менее, я здесь оптимист, положение будет улучшаться. Много зависит от инвестиционного климата в стране. Надеюсь, с новым, более прагматичным правительством найдется больше желающих вкладывать в нашу экономику.
Читайте: "Фидобанк" выведут с рынка: Фонд гарантирования вкладов предложил 4 способа
— Сколько людей набрали в новый офис?
— Когда я пришел в ФГВФЛ, в нем работало менее 100 человек. Сейчас — почти 400. Тогда продажами занималось до десяти человек. Сейчас в консолидированном офисе — порядка 45. По идее, консолидированный офис должен не только продавать, но и управлять активами. Раньше, это делали ликвидаторы — сейчас зона ответственности плавно перемещается на консолидированный офис. Нужно понимать, что управление активами — это не только продажа кредитов, это работа с заемщиками, которые хотят реструктуризации или выкупить свои кредиты. Также есть недвижимость, которой надо управлять. Это огромный объем работы. В ФГВФЛ стало больше юристов, потому что растет количество судов. По первым шагам, по подходу — я удовлетворен работой офиса.
Единственное, что пока нам не всегда удается, впрочем, это было и раньше — поставить реальную цену. Мы, естественно, хотим продать дороже. Наши американские консультанты (из Казначейства США. — Ред.) критикуют нас за то, что мы идем на максимум цены. Но мы делаем это, поскольку у нас слишком большие заимствования. Кроме того, есть вкладчики, которые ожидают выплат. Пару дней назад мы продолжили выплаты по "Хрещатику". Готовимся к выплатам по "Фидобанку", "Михайловскому". Это тоже требует денег. Я заинтересован как можно дороже продать активы, но не заинтересован, чтобы они выставлялись на продажу много раз.
— Как продаются активы?
— Да, мало продано. Мы в прошлом году реализовали от всех активов меньше 1% . В этом году продали 1%-1,5%, не более того. Некоторые активы выставлялись по два-три, пять раз на продажу, но на них нет покупателей. Кто-то ждет снижения цены. Все как на рынке: продавать всегда дешево, а покупать — дорого. Пока я не могу сказать, что мы продали большой объем. Ну, и, слава Богу, может быть. С другой стороны кредиты нужно продавать как можно быстрее. И наши консультанты, имеющие опыт работы в США, говорят об этом. Кредиты не та штука, которую можно долго хранить. Продажу недвижимости еще можно растянуть, хотя, и она тянет расходы на "коммуналку", особенно зимой и так далее.
— Еще один момент, по неплатежеспособным банкам — это массовые увольнения.
— Сейчас число работающих людей — больше 8 тысяч. С теми, кто в декретном отпуске, — около 12 тысяч. На момент нашего захода эта цифра достигала более 55 тыс. человек. Следовательно, 45 тыс. человек остались без работы. Это тоже расходы, а источников дохода у нас не так уж много. Ну да, есть банки типа Всеукраинского банка развития, у которого хватает активов. Он не должен ни копейки ни государству, ни нам. Тот же "Украинский бизнес банк" ничего не должен. Но есть же банки с огромными долгами. Например, "Дельтабанк". Их долг — 16 млрд грн, три из которых они вернули. И активы там далеко не блестящие, проблем очень много. Особенно с корпоративными кредитами. Пытаются этот бедный "Дельтабанк" разорвать: кусок "Ощадбанк" хочет оторвать, кусок — Государственное ипотечное учреждение, "Фокстрот", "Каргил". "Ощадбанк" и ГИУ приходят в суды и говорят: мы защищаем интересы государства. А мы тогда чьи интересы защищаем? Господа, "Ощадбанк", когда вкладывал туда деньги — имел какой-то бизнес-проект? Почему они приняли решение вносить туда деньги? Почему сейчас за это должен расплачиваться ФГВФЛ, государство?
— Тем не менее, вы сформировали и утвердили ликвидационную массу (стоимость имущества банка-банкрота, которое продадут, чтобы удовлетворить требования кредиторов. — Ред.) по "Дельтабанку"?
— Мы надеемся к концу июля делать первые продажи.
Читайте: Эксперт назвал топ-3 банка Украины, которым не грозит банкротство
— Какой из банков неприятно удивил вас больше всего?
— Три последних: "Хрещатик", "Фидобанк" и "Михайловский". Мы надеялись, что они выстраивают реальный бизнес. Но оказалось иначе. Собственники и топ-менеджмент сами планомерно "положили" эти банки. Они не боролись за их выживание, как должны были это делать. Да, где-то попытались что-то сделать, но потом приняли осознанное решение похоронить банки, а проблемы и ответственность перевести на государство, снять по максимуму с себя. При этом они достаточно поработали по выводу активов. Работали по красивым схемам, чтобы их меньше суды доставали. К огромному сожалению, наше законодательное поле таково, что права кредиторов не защищены. В некоторых банках это понимают, поэтому предпочли украсть деньги и активы.
— Что свидетельствует о том, что в "Хрещатике" давно готовились к банкротству?
— Там только мусорных облигаций на 2 млрд гривен. Из них 85% вообще ничем не обеспечены. Они принадлежат компаниям "Пупкин енд компани". Ребята заместили хорошие активы плохими. Не новая схема. Самое печальное, что это было сделано давно, еще в прошлом году. И тут возникает вопрос к коллегам из НБУ, которые это "проморгали". Все это говорит о том, что банк заранее готовился к процессу банкротства. Но знали об этом не все, очень узкий круг.
— По "Хрещатику" была выемка документов. Говорят, там возникли проблемы?
— Проблема в следующем: мы не против выемки — окей, нужна выемка — пожалуйста. Но дело в том, как ее проводить? Когда делают выемку нахрапом — возникают вопросы, в чьих это интересах? У нас же есть опыт выемок по другим банкам. По тому же "Ситикомерсбанку", когда шум-гам, дела изъяли, а потом пытались обвинить ликвидатора в торговле ими. А ведь оригиналов мы не получили и до сих пор. И до сих пор господин Тумовс (совладелец банка. — Ред.) сидит в США, ему не объявлено ни подозрение, ничего. Или взять "Радикал банк": заехала милиция, положили всех на пол, забрали документы. Части оригиналов до сих пор нет. А в это время в днепропетровских судах решение принимается в пользу бывших собственников, потому что у нас нет оригиналов. Или "Порто-франко". Там "продали" за две-три гривни активы на 500 млн гривен. Знаете, какое решение суда? Штраф 15 тыс. грн с топ-менеджера факторинговой компании! Чего ж не воровать в таком государстве?
— А как, по-вашему, нужно?
— Дайте возможность сделать нотариально заверенные копии документов! Оригиналы "изымателям" в принципе не нужны. Они говорят, мол, у вас они пропадут. Я не исключаю этого, что-то и у нас может пропасть, но пока статистика такова, что пропадает больше у них. Схема следующая: бумага проходит нескольких следователей и теряется. Обычно — в интересах заемщика. Если в "Хрещатике" изымали кредитные дела группы Иванова-Хмельницкого, то у меня еще больше вопросов возникает. У нас нет нормальной координации в этих вопросах с правоохранительными органами. Мы пытаемся договориться, выходим на министра внутренних дел. По этому конкретному кейсу, кстати, мы договорились — сделаем нотариально заверенные копии. Стараемся перевести работу в нормальное русло, но это нужно было сделать с самого начала
— Как дальше события будут развиваться вокруг этой "троицы" банков?
— Это вопрос не ко мне, а к правоохранительным органам. Мы признаем в этих банках многие операции "ничтожными", боремся за активы.
По банку "Михайловский": большой портфель активов на 682,3 млрд грн был в последний день, когда они уже не работали, передан на компанию "Плеяда". "Плеяда" быстренько перекинула их еще на одну факторинговую компанию "Фагор". Мне не очень приятно, что работе этой компании способствуют такие уважаемые банки как ОТП и "Укргазбанк".
Читайте: Порошенко объяснил причину массового банкротства банков в Украине
— А суд зачем?
— Суды принимают довольно интересные решения. Я не говорю этого по адресу всех судей. Мы спорим без "материальных аргументов" и три четверти судов принимают решения в нашу пользу. То есть, часть судейского корпуса ответственно подходят к своей работе. Но некоторые решения, как говорится, на голову не наденешь. Например, ясно — деньги из банка уже вывели, но судья принимает решение запретить "Михайловскому " принимать деньги от заемщиков.
На эту судью мы будем подавать в квалификационную комиссию. Думаю, и Национальное антикоррупционное бюро заинтересуется. Тем не менее, факт остается фактом. За все выведенные активы идет натуральная война. Война за активы.
— Вы верите, что кто-то будет привлечен к уголовной ответственности за доведение банка до банкротства?
— Надежда у меня есть. Уверенности нет абсолютно. Если бы мы господина Юркевича, владельца "Укрпрофбанка", который рассказывает, что он вовсе не является его собственником, в мае еще прошлого года наказали за наглое воровство, было бы неповадно ни "Национальным инвестициям" выводить деньги, ни "Михайловскому", ни "Аванту". Все бы понимали, что за это есть ответственность. А когда мы все ходим по кругу, обращаемся туда-сюда, все нас "футболят", и никто не принимает конечного решения. Тогда все понимают: тут можно запустить игру в длинную, а там, как в притче о Ходже Насреддине, кто-нибудь, да сдохнет — либо шах, либо ишак. К огромному сожалению, пока так. Системной помощи со стороны государственной власти, я хочу сказать ответственно — нет. Очень надеюсь, что с приходом нового генерального прокурора что-то поменяется, с реформированием полиции что-то изменится.
— Говорят, война идет между НБУ и ФГВФЛ?
— Войны нет. Это слухи. Есть споры по целому ряду позиций. Каждый из нас отстаивает интересы своего ведомства. Мы не согласны, они не согласны — вот и судимся. А как еще договориться? Решения, по которым достигнут консенсус, выполняются. Каждый из нас несет ответственность. Мы независимый орган. Иногда появляется зуд у НБУ — поруководить. Есть там определенные личности, которые вносят деструктив, но совместная работа продолжается.