Видео дня
Директор "Спецтехноэкспорта" Павел Барбул: Уходим от экспорта советского ВВТ к поставкам высокотехнологичной продукции
В Украине идет война, но страна продолжает экспортировать вооружение. О том, как принимается решение о поставках военной техники на внешние рынки, о сроках ухода от российской зависимости отечественной оборонки, а также об организации производства беспилотников в Украине в эксклюзивном интервью Бизнес-порталу UAprom рассказал директор компании-спецэкспортера «Спецтехноэкспорт» Павел Барбул.
Первую часть интервью читайте здесь.
- Насколько Вы считаете оправданным экспорт вооружений и военной техники из Украины, когда в стране идет война?
- С момента начала военных действий было принято принципиальное решение о прекращении экспорта той продукции, которая может понадобиться в зоне АТО. Объясню на практике. Когда подается заявка на получение лицензии в Госслужбу экспортного контроля, то осуществляется процедура межведомственного согласования, в рамках которого отправляются запросы в Минобороны, СБУ, СВР. Эти ведомства должны дать ответ, нужна или не нужна эта техника для обеспечения национальной обороны Украины.
Сейчас спецэкспортеры не могут реализовывать на внешних рынках старые складские изделия, избыточную военную продукцию, то есть основные статьи экспорта в предыдущие годы. Кстати, именно здесь процветала коррупция. Теперь, ни один автомат Калашникова, ни один патрон со склада Минобороны не может быть продан зарубеж.
- А от такого решения не страдают боеприпасные заводы, например, «Звезда» в Шостке?
- Действительно, это предприятие находится на грани банкротства. Оно выпускает продукцию, метательные заряды для 125 мм основных орудий танков. Но для АТО эти изделия не нужны, и в Украине спроса на них нет. Есть сложности с их сбытом зарубежом. Конечно, СТЕ «выворачивается наизнанку», чтобы продавать эти изделия – заводу очень нужны оборотные средства, чтобы выжить. К тому же, нужно иметь в виду, что это приграничный с РФ город, а значит, экономический вопрос быстро становится политическим. В итоге «Спецтехноэкспорт» самостоятельно покупает эту продукцию у «Звезды», чтобы ее в дальнейшем реализовывать, а завод хоть как-то поддержать.
Фактически, СТЕ поддерживает боеприпасное производство Украины. Потому что если мы его потеряем, то можно будет поставить крест на всей боеприпасной промышленности в стране. Если мы утратим наше пороховое производство, всю эту инфраструктуру (допуски, санитарные зоны, разрешения, лицензии и т.д.), значит, мы навсегда попадем в зависимость от импортных порохов.
В то же время «Звезда», при существенных инвестициях, может производить пороха, припасы, снаряды по замкнутому циклу. Там же, в Шостке, расположен Научно-исследовательский институт химической промышленности и завод «Импульс», который производил взрыватели-детонаторы для артиллерийских боеприпасов. Эти все мощности локализованы на одной площадке.
- Это единственный завод, который остался в Украине после утраты Луганского патронного?
- Луганский патронный завод производил стрелковые боеприпасы, а в Шостке производятся части артиллерийских припасов.
Что касается припасов патронных, то утратив Луганский завод, актуальным стал вопрос создания современного боеприпасного производства в Украине, но уже мирового уровня, по стандартам НАТО. СТЕ в этом процессе принимает непосредственное участие. Уже проведен ряд переговоров с мировыми производителями боеприпасов.
На фото: Павел Барбул
- Возвращаясь к запрету на экспорт, чем же тогда торгуют спецэкспортеры?
- Мы можем продавать только новую продукцию, а также ту, которую экономически выгодно реализовывать. Например, «Укроборонпром» неоднократно акцентировал на том, что танк «Оплот» гораздо выгоднее продать за $5 млн., а за эти деньги отремонтировать десяток танков Т-64, модернизировать их до уровня «Булат», поставить в строй и отправить выполнять боевые задачи.
И каждый раз такие случаи, case by case, проходят процедуру межведомственного согласования и чаще всего выносятся даже на СНБО, более высокий уровень согласования. Бывало, что техника снималась с экспорта. Например, поставки в Конго или иракский контракт по БТР-4. Сейчас идут переговоры на уровне «Укроборонпрома» о возможности заменить в контракте бронетехнику на авиатехнику. Если удастся, это будет большим достижением.
- У СТЕ были такие случаи?
- Да, и у нас есть ряд невыполненных контрактов, по которым ведется работа с инозаказчиком о возможности замены номенклатуры.
- И что же пытается сделать компания, чтобы выполнять контракты?
- Мы предлагаем нашим партнерам другую продукцию или пытаемся сместить акценты в сторону более высокотехнологических решений, например, на радиолокацию, авиацию, а также научно-исследовательские проекты. СТЕ заключил ряд контрактов с Китаем и Южной Кореей по научным разработкам. Таким образом, те проекты, которые 20 лет стояли без финансирования, возможно за деньги инвесторов доработать, актуализировать и продать заказчику, а, как бонус, Украина получит новые разработки.
- Вы можете привести примеры?
- Например, для инозаказчиков проводятся разработки в сфере сверхсовременных радаров. Есть научно-исследовательские проекты в бронетехнике – коробки передач, системы сцепления, стрельба управляемыми ракетами из ствола танка. Все это - технологический вектор. Мы работаем над тем, чтобы уйти от экспорта советских ВВТ к новой высокотехнологичной продукции, деньги от которой позволят восстановить украинское производство.
- Есть ли еще другие новые направления работы «Спецтехноэкспорта»?
- Одним из новых направлений для нас является обеспечение внутреннего рынка, раньше этим компания не занималась. Сейчас СТЕ работает по двум новым направлениям – это обеспечение наших заводов качественными запчастями и подготовка программ модернизации зарубежными компаниями бронетехники советского образца.
Например, одной такой программой предусмотрена поагрегатная замена российских запчастей на западные, что позволит получить независимость от российских комплектующих и выйти на новый уровень, подняв боеспособность нашей техники. Речь идет о радиостанциях, термальных прицелах, комплексах наведения, комплексах управления вооружением. Есть также ряд наработок по украинским предприятиям, которые в ближайшее время должны заменить импорт.
- Насколько реально в оборонке уйти от зависимости от России? Каковы сроки?
- Вопрос по срокам очень тесно связано с вопросом, сколько денег будет в это инвестировано. Если государственная целевая программа выделит инвестиции на перепрофилирование производств, то мы смогли бы за очень короткий срок – за 3-5 лет – полностью уйти от российского импорта как в бронетехнике, так и в авиации.
В сфере бронетехники Украина зависит от России примерно по 30 тыс. наименованиям товаров, но за последний год для половины из них найдены аналоги. Это шланги, тросы, винты, гайки, то есть то, что не требует высоких технологий. Но выпуск некоторых изделий мы все еще освоить не можем. Поэтому нами были предложены варианты замены российских траков на ближневосточные, прицельных комплексов, навигационной аппаратуры с российского производства на украинское совместно с иностранными партнерами. В бронетехнике – это производство современной прицельной аппаратуры, в авиации – это радиостанции, комплекс управления полетом, двигатели. Такой комплекс мер позволит не только уменьшить импортозависимость от РФ, но и подтянуть качество наших самолетов до лучших мировых аналогов.
- Вы считаете, что Украина способна строить современные самолеты?
- Разумеется! Но для этого нужно дать толчок нашим конструкторским бюро. Приведу простой пример. Сейчас практически все заказчики в мире требуют так называемую «стеклянную кабину», которая оснащена не множеством джойстиков, тумблеров, шкал, а 10-12 модулями с жидкокристаллическим экраном и цветной графикой, которые полностью отображают все системы самолета: навигационную систему, систему управления полетом, ошибки. Все показания самолета сводятся в один понятный интерфейс, принятый на международном уровне, и пилот, который учится летать на Боинге или Аэробусе, также сможет летать на нашем самолете.
- Вы постоянно говорите о бронетехнике и авиации. Но ведь есть и другие перспективные направления, например, беспилотники…
- Да, вообще СТЕ стала первой компанией в Украине, которая получила лицензию на производство беспилотников. Мы стали первыми, кто передал на опытную эксплуатацию по договору с Министерством обороны беспилотный авиационный комплекс.
- На каких мощностях производятся работы?
- Их выполняет частная компания, в основном это были инвестиции волонтеров. Мы не придумывали велосипед, а взяли лучшее, что было на рынке и пользовалось хорошими отзывами бойцов АТО и Нацгвардии. Речь идет о беспилотниках «Фурия». Мы начали процедуру их постановки на вооружение в ВСУ. В рамках проведенной работы СТЕ пригласил к сотрудничеству восемь компаний, которые должны продемонстрировать свою продукцию на полигоне Государственного научно-испытательного центра ВСУ в Гончаровске, Черниговская область, для проверки соответствия требованиям к беспилотникам, которые диктует Генштаб.
А если говорить глобально, то наша стратегия заключается в том, чтобы в Украине производилась вся линейка: от беспилотников поля боя до тактических - с радиусом действия в 200 км, с разной боевой нагрузкой, с возможностью выполнять различные виды боевых и разведывательных задач. Соответственно, под потребности армии и будет формироваться заказ и мощности. Понятно, что 5 единиц частная компания еще может освоить, но если речь идет о 100 единицах, то заказ будет передаваться на предприятия ГК «Укроборонпром».
- Какова роль СТЕ в этом процессе?
- Закупка беспилотников в интересах Минобороны и других силовых структур.
- Что в отечественной системе экспорта-импорта ВВТ нуждается в срочном изменении, трансформации, реформировании?
- Прежде всего, в Украине есть проблемы с межведомственной координацией, высоким уровнем бюрократии, длительной процедурой принятия решений. По моему мнению, это недопустимо в ситуации, в которой сейчас находится страна.
Когда поднимается вопрос о принятии на вооружение образца военной техники или о закупке продукции для нужд АТО, бюрократы на среднем уровне в Минобороны или Генштабе не должны думать о том, чтобы переложить ответственность, заблокировать решение или найти тысячу причин, чтобы его не выполнять. Должна быть единая общегосударственная позиция, которая заключается с том, что если что-то необходимо для нужд армии, то это должно быть на фронте немедленно. Все процессы должны проходить в разы быстрее, чем сейчас. Это касается Гособоронзаказа, его распределения, Государственной службы экспортного контроля, времени прохождения заявок по экспорту/импорту продукции, принятия решения Минобороны о необходимости продукции. Кроме того, иногда возникает парадоксальная ситуация, когда экспорт какой-то продукции не разрешается, но при этом она лежит на складах, внешнеэкономический контракт не выполнен, деньги не поступили, а Украину ожидают штрафные санкции.
Это также касается наших правоохранительных органов. Вместо того чтобы помочь и посодействовать, порой сознательно проявляется деструктивная позиция, создаются искусственные преграды. Я говорю о многочисленных проверках, которые только отнимают дорогое время.
Конечно, нельзя в один день изменить систему, которая работала долгие годы со времен Советского Союза. Сейчас принимаются государственные решения по оптимизации системы, медленно, но уверенно, они обоснованы практикой и потребностями. Так, при СНБО создан специальный орган – Межведомственная комиссия по вопросам оборонно-промышленного комплекса, на которую выносятся все спорные моменты. Надеюсь, часть проблем теперь будет решаться быстрее и эффективнее.
- В ходе подготовки к интервью мы обнаружили, что против компании, Вас лично, а также нового руководства «Укроборонпрома» была развернута информационная кампания. С чем это связано и кому это выгодно?
- Что было лицом оборонной промышленности и предприятий-спецэкспортеров до команды, которая пришла ровно год назад? Это были отставные генералы или бывшие сотрудники спецслужб, причем неизвестно какого государства. Фактически, это был закрытый «клуб по интересам». Сейчас мы видим, к чему эти «мега-специалисты» привели отрасль. Вчера они представлялись «смотрящими» от Януковича в «Укроборонпроме», сегодня они говорят, что переживают за Украину. Наша же задача честно и прозрачно работать и, конечно же, давать результат. Например, для меня, как юриста, имеющего опыт работы в международных частных компания, было совершенно несложно освоить другое направление бизнеса. Мне приходилось разбираться в проблемах сельхозпредприятий, машиностроительных заводов, организовывать сделки по слиянию и поглощению, приводить инвестиции и противодействовать рейдерству. Намного лучше, когда ты идешь от общего к частному: мне понятны нюансы финансово-хозяйственной деятельности предприятий, гораздо лучше, чем, скажем, отставному и закостенелому военному. Отсюда и вызвано противодействие, информкампании, внутренние интриги и прочее.