Ради спасения евро Европа пошла на жертвы

Ради спасения единой европейской валюты Европа пошла на жертвы. "17 стран еврозоны преодолели коллективный запрет, признав риск возможного частичного банкротства Греции. Руководители государств попрали и собственные табу, чтобы восстановить доверие и сплотить команду перед лицом пожара", - отмечает корреспондент Жан-Жак Мевель.

Видео дня

Неожиданные и даже смелые решения, принятые в четверг, - это еще и прыжок в неизвестность, продолжает издание. Существовала опасность, что шоковая волна от возможного "избирательного" банкротства Греции сметет новые оборонительные укрепления еврозоны, однако по завершении саммита было заявлено, что еврозона в настоящий момент обеспечена всеми необходимыми гарантиями. Благоприятным признаком называет издание тот факт, что принятое соглашение привело к росту евро и рынков.

Саммит принес принципы в жертву, чтобы избежать заражения. Тем не менее, Николя Саркози предупредил: "То, что мы делаем для Греции, мы не станем делать ни для одной другой страны", - цитирует издание. В итоговой декларации подчеркивается, что "Греция находится в уникально тяжелой ситуации, поэтому требует исключительного решения". Таким образом, не может быть и речи о том, чтобы делать исключения для других "слабых звеньев" еврозоны.

Первоочередная цель плана спасения Греции - ослабить бремя долга за счет привлечения частных банков и инвестиционных фондов. Банкам, в основном французским и немецким, придется добровольно отказаться от части причитающихся им денег. Кроме того, Европейский фонд финансовой стабильности получил полномочия для вмешательства на вторичный рынок, т.е. выкупа государственных долговых обязательств у инвесторов, что позволит облегчить положение банков, владеющих обесценившимися активами.

Тем не менее, страны еврозоны предпринимают предохранительные меры. Во-первых, Европейский Центробанк будет устанавливать факт наличия исключительных обстоятельств. Во-вторых, все решения будут приниматься только при всеобщем согласии членов фонда спасения, что наделяет Берлин практически правом вето.